Побег из страны грез - Страница 65

– Я его не бросил, я перевелся, – поправил Виктор.

Поставив чашку на столик, он сложил руки на груди, но поза не была наполеоновской из-за ссутуленных плеч, напротив, казалось, что он старается закрыться.

– У меня были причины, – туманно ответил писатель. – Кому-то они бы показались не вескими, для меня же являлись таковыми. И не в отношениях с сокурсниками и преподавателями было дело. Впрочем, в этом тоже.

Он еле заметно нервничал, будто невинный на первый взгляд вопрос оказался для него слишком сложным. И Инге почему-то подумалось, что то личное, что так оберегает Виктор от всех, имеет отношение к этому ответу.

– Не хочешь – не говори.

– Это настолько сложно объяснить, что… лучше не буду. Хочешь еще кофе?

– Лучше бы чаю.

– Сейчас сделаю. У меня немного времени, потому что меня вызвали по делу Алисы. Наконец-то принялись и за меня. Удивительно, что не пригласили для разговора раньше.

– Когда тебе нужно уезжать?

– Через час. На чай время есть.

Он собрал на поднос грязные чашки и ложки и вышел на кухню, а Инга осталась сидеть в кресле, задумчиво глядя на погашенный, покрытый толстым слоем серого пепла очаг. Мысли спутались, как нити. Все смешалось в жизни, и, несмотря на уют, который создавал вид очага, тепло в доме, убаюкивающий стук капель вновь начавшегося дождя, кофейный дух, наполнявший помещение, она чувствовала себя потерянной. Ей подумалось, что она сбежала от семьи не потому, что хотела отвести угрозу, а потому что подсознательно оказалась не готова к браку с Алексеем. Ни к переезду, ни к житью в его доме, ни вообще к глобальным переменам в жизни. С тех пор как она переехала в столицу, жила отдельно. Вначале в маленькой однокомнатной квартире, потом – в большой, где и жила до последнего момента. Она привыкла чувствовать себя полной хозяйкой. И в чужом доме обязательно продолжала бы ощущать себя гостьей. Не привыкла и к тому, чтобы кто-то долго жил у нее. Когда у них были отношения с Лёкой, подруга частенько оставалась у нее то на ночь, то на две, но постоянно у нее не жила.

– О чем задумалась? – весело окликнул ее Виктор, ставя на столик поднос с чашками.

– Так… – покачала она головой и улыбнулась. – Всякие мысли в голову лезут. Чувствую себя, будто оказалась на середине озера и не знаю, к какому берегу направиться.

– Погоди, не хандри. Выпей чаю. Я съезжу на встречу и, может быть, что-то узнаю полезное.

Инга пожала плечами, будто ей было все равно.

– Сейчас кажется, что ушла зря. Я могу спокойно побыть и у себя дома. Люба сгустила краски, говоря об опасности, грозящей моим близким. Если мое наказание – через несчастья с любимыми людьми, то это произойдет независимо от того, близко или далеко от них я нахожусь. Тогда какой смысл в этом… побеге?

– Хочешь вернуться?

– Не знаю, Витя, – покачала она головой. – Вроде бы сейчас и не вижу причины, по которой должна скрываться, наоборот, если бы находилась в Москве, у меня было бы больше возможностей для действий. Но, с другой стороны, что-то словно не пускает меня, держит вдали.

– Значит, так надо, – сказал Виктор веско. Между бровей собралась морщинка, которая ему удивительно шла. Инга ничего не ответила.

Какое-то время они пили чай молча, потом он вдруг попросил:

– Ты бы не могла рассказать мне для книги немного о твоей работе?

– Что ты хочешь узнать? – улыбнулась она, радуясь, что щекотливая тема закрыта. – Есть конкретные вопросы?

– Пока нет, – признался Лучкин. – Пожалуй, я привезу тебе рукопись – то, что готово, ты прочитаешь и сделаешь свои замечания.

– Кстати, как тебе такой поворот в сюжете – исчезновение героини? – Мысли продолжали крутиться вокруг Алисы.

– Я уже думал над этим, – сдержанно ответил Виктор. – Но пока не знаю, нужно это в книге или нет. Давай поговорим не об Алисе, а о твоей практике. Пожалуй, добавлю в книгу деталей.

– Если хочешь, расскажу тебе пару практически готовых историй. Будет еще одна книга с сюжетом, любовью, загадками и почти трагической развязкой, – усмехнулась она. – Из моей жизни.

– Давай! – оживился Виктор. – Погоди, я сбегаю за блокнотом, буду делать пометки.

Он отставил чашку и торопливо вышел из гостиной. Вернулся уже с ежедневником в черной обложке в руках.

– Ты знаешь, что у меня есть брат-близнец, – начала Инга. – Он женат, а обстоятельства, при которых Вадим познакомился со своей будущей женой, похожи на триллер. Это история про одно древнее проклятие, которое чуть не погубило моего брата, его невесту, а в итоге – меня…

Она рассказывала и видела, что Виктор увлекается историей все больше и больше. Его щеки разрумянились, в глазах появился азартный блеск. Иногда он перебивал Ингу, задавал уточняющие вопросы, на которые она охотно давала пояснения. Старая история возникала в памяти так ясно, будто случилась вчера. Вспоминать Инга не любила, слишком много трагичного случилось тогда, но сейчас, рассказывая о древнем проклятии, она будто пересказывала сюжет увлекшего ее фильма или книги.

– Значит, той женщины, которую сбила твоя невестка, не оказалось на трассе? – переспросил Виктор, почесывая себя кончиком ручки за ухом. – Интересный поворот! Надеюсь, потом этому будет какое-то объяснение…

– Не сомневайся! Ты не опаздываешь на встречу?

– Нет. Продолжай!

– Позже Лариса рассказала мне свои сны, в которых оказывалась в странном месте в тумане…

Она неуверенно протянула ладонь с растопыренными пальцами к высоким воротам, но отдернула руку, так и не коснувшись шершавой древесины. Готова ли открыть эти ворота? Не ошиблась ли в пути? Сейчас, когда она оказалась в полуметре от цели, ею овладели сомнения и страхи. И багаж прожитых лет, который, как она думала, остался в покинутом Городе, напомнил о себе, вызывал слезы сожаления. Повернуть назад, пока она не переступила черту, пока ее никто не увидел? Вернуться, вымолить прощение… Она оглянулась и не увидела больше за спиной заснеженного поля. На его месте вдруг оказалась болотистая местность – не обманчиво-мирная с виду, расставляющая ловушки в виде проваливающихся кочек, а самая что ни на есть алчная, хищно чавкающая, клокочущая, выпускающая ядовитые пары. Никакого обмана, никакой надежды – ступишь, и трясина поглотит тебя в считаные мгновения. Все открыто и предельно честно.